Хронокорректоры - Страница 111

111

Кто-то возбужденно рассказывал:

– Сначала услышали совсем поблизости переговоры по радио, теперь вот крейсера их заметили. Скоро и мы увидим.

На броненосце свистели боцманские дудки, звонила рында. Матросы бегом спешили к местам боевого расписания. Одна за другой оживали, принимаясь шевелить орудиями, башни главного калибра.

Вскоре после полдня с мачты закричали:

– Большой дым по курсу!

Чуть позже дальномерщики добавили, что расстояние до противника составляет 70 кабельтовых. Ежеминутно дистанция сокращалась на 4–5 кабельтовых, так что вскоре даже хронокорректоры разглядели шедшие навстречу корабли. Русские крейсера выписывали заумные пируэты, спеша убраться с линии огня линейных исполинов.

В четверть первого Эбергард приказал начать последовательный поворот. «Евстафий» ушел влево, развернув навстречу вражеским линкорам ощетинившийся стволами правый борт. Вслед за флагманом повернул «Иоанн Златоуст», поднявший сигнал, означавший, что расстояние до головного неприятельского корабля составляет 62 кабельтова. Третьим в колонне шел «Пантелеймон», переименованный после того, как взбунтовавшийся в 1905 году экипаж опозорил прежнее название «Потемкин».

Изумленно взглянув на предугадавших эту ситуацию сухопутных офицеров, Эбергард заорал:

– Какие, в звезду, шестьдесят кабельтовых?! Шестьдесят было пять минут назад! Поднять сигнал «сорок пять»!

Видимо, флагманский артиллерист на «Златоусте», с огромной погрешностью определивший дистанцию, приказал открыть огонь. Первые факелы пороховых газов вытекли из бортовых шестидюймовок. С опозданием на секунды выстрелили по одной пушке из каждой башни главного калибра.

– С перелетом бьет, сукин сын! – отчаянно прошипел Галанин и обратился к Эбергарду: – Разрешите открыть огонь по верному прицелу.

Адмирал мрачно кивнул и приказал кому-то передавать правильную дистанцию по радио.

– Разойтись бы по разным отсекам, – совсем тихо предложил Гога. – Чтобы одним снарядом обоих не вынесло.

– Шаг назад – и мы в рубке. – Роман действительно попятился. – Встанем за разными траверсами – придется басурманам два снаряда на нас потратить.

Кадровые моряки вовсе не собирались уходить с мостика, поэтому хронокорректоры постеснялись прятаться под броней рубки. К тому же противник пока не стрелял, так что непосредственной опасности не было.

Оглушительно взревели орудия главного калибра, выбросив три снаряда в сторону головного линкора неприятеля. Хотя из каждой башни выглядывали два двенадцатидюймовых ствола, пушки стреляли поочередно. При сдвоенном залпе чудовищная сила отдачи могла повредить механическую часть.

Головной линкор тоже начал отворачивать, ложась на курс, параллельный русской эскадре. Роман навел на него бинокль, чтобы разглядеть получше, но в этот момент снаряды «Евстафия», проведя в полете около четверти минуты, разорвались около мишени. Возле турецкого линкора поднялись огромные, с линкор размером, водяные стены, сквозь которые сверкнула ярко-красная вспышка – верный признак, что хотя бы один снаряд ударил в броню.

Сразу несколько голосов прокричали восторженно и возбужденно:

– Попали… Есть попадание… Взорвался на броне!

Фонтаны воды рассыпались брызгами, и стало понятно, что головным идет «Султан Осман» английской постройки. Определить это было несложно по нагромождению башен на палубе. Вслед за ним повернул на зюйд «Гебен» – никто из русских офицеров не называл его «Султан Селим». Формально подняв турецкий флаг, линейный крейсер оставался кораблем германского флота, на нем по-прежнему служила немецкая команда.

Закончив поворот, «Гебен» тоже дал залп из пяти башен – к общему удивлению, было видно, как над линейным крейсером поднялись пять темных точек и полетели в сторону «Евстафия». Снаряды легли с небольшим недолетом, лишь поднятые ими водяные фонтаны пролились на палубу флагманского броненосца.

«Евстафий» повторно выстрелил главным калибром, из казематов застучали шестидюймовки. Эбергард осведомился с искренним недоумением:

– Господа, вы тоже видели, как в нас летят снаряды? Как такое возможно? Ведь снаряды летят быстрее звука, их нельзя увидеть, как нельзя увидеть летящую пулю!

– Снаряды были нацелены точно в нас, поэтому мы наблюдали только перемещение по высоте, – объяснил физик Мамаев, известный на корабле как штабс-капитан Кагебеев. – Угловое перемещение по вертикали происходит сравнительно медленно, поэтому снаряды видны невооруженным глазом.

Адмирал удивленно поднял брови, но тут вокруг снова закричали о новых попаданиях. Штабной капитан 1-го ранга Павлик Остелецкий принялся рассказывать Эбергарду, что, пока тот разговаривал с пехотинцами, в «Османа» попали два шестидюймовых снаряда, а залп главного калибра накрыл цель, но прямых попаданий не было. Галанин перебил его жалобой, что «Златоуст» не спускает сигнал неправильной дальности, а также дублирует свою ошибку по радио, заглушая передачу с антенн «Евстафия». Дистанция тем временем сократилась до 39 кабельтовых.

«Иоанн Златоуст» и «Пантелеймон» продолжали стрелять с перелетом, «Осман» редко и неточно выбрасывал залпы по три-четыре снаряда. В отличие от турок немцы хорошо пристрелялись, выпуская пятиснарядные залпы в минуту. Второй залп упал с перелетом, а затем начались попадания. Убедившись, что очередные снаряды «Евстафия» поразили «Османа», командующий приказал офицерам покинуть мостик и войти в бронированную рубку.

111