Хронокорректоры - Страница 25

– Лучше всех настоящая «Московская особенная» по рецепту профессора Менделеева. Но кто ж его знает, какую дрянь нам разливали в кабаках и трактирах. Вот я однажды пил настоящую грузинскую чачу – это, я вам скажу, нечто потрясающее.

– Друзья-кавказцы тутовкой угощали, – осмелился вспомнить студенческие годы Роман.

Сталин ностальгически хмыкнул – не иначе подумав о родных краях. Однако Дзержинский бросил раздраженно:

– Угомонитесь, пьяницы. Мамаев, вы намекали, будто какие-то угрозы предвидите…

Дрянная водка развязала язык и звала на подвиги. Рома с огромным трудом удерживал слова в гортани, чтобы не сболтнуть лишнего. Говорить приходилось медленно и сбивчиво, словно он был мертвецки пьян.

– Так точно. Кое-какие предположения можно сделать. Даже если не случится большой гражданской войны, будут вспыхивать мелкие мятежи. Нельзя исключить наступления австро-венгерских и турецких войск. Сепаратисты поднимут голову, постараются подавить Советскую власть на периферии – в Бессарабии, на Украине, Кавказе, в Средней Азии.

– Антанта начнет интервенцию – к гадалке не ходи, – присоединился Левантов, демонстрировавший недюжинный пророческий дар. – Англичане на севере высадятся, японцы Владивосток захватят, и американцы в Сибирь могут забраться…

– Казаки будут бунтовать. – Роман попытался непослушными пальцами взять бутылку, где оставалось грамм триста «огненной воды».

– Казачество расколется, – пренебрежительно размахивая пустым стаканом, возразил Георгий. – Богатых казаков немного, а бедняки за большевиков встанут… Нет, дорогие товарищи, главная опасность – это националисты окраин. И, конечно, интервенты. А у нас флот совсем слабенький…

Осуждающе посмотрев на двух оракулов, едва вяжущих пресловутое лыко, Сталин укоризненно покачал головой и высказался: дескать, пьянство может оказаться пострашнее даже самых грозных интервенций. Затем отобрал у Романа бутылку и распорядился, чтобы принесли чай покрепче.

– Вы заговариваетесь, молодые люди, – осуждающе добавил Подвойский. – При чем тут флот?

Все верно, большевистские лидеры Советской России пока не понимают всю важность военного флота для великой державы. Потому и пустят на переплавку прекрасные линейные крейсера. Спохватятся, когда поздно будет – ни заводов не останется, ни кораблестроителей.

Сил для продолжения борьбы не оставалось. Чувствуя, что сделал даже больше, чем был способен, Роман тоскливо глотал обжигающий чай, закусывая рафинадом базальтовой твердости. «Если проскочим Дно без остановки, прыгну на ходу, – решил он. – Как там у Высоцкого – я б прыгнул в ночь из электрички…»

Между тем Георгий обжегся, хлебнув слишком горячего чая, и хрипло заявил:

– Будущее в наших руках, товарищи. Мы должны четко представить себе мир всеобщей справедливости и построить идеальное общество, в котором будут жить ваши… то есть наши потомки.

– И как же вы представляете себе этот мир идеального будущего? – осведомился Дзержинский с мрачной физиономией. – Уэллса мы читали, но не воодушевились.

И тут Левантова понесло, как того Остапа. Телеграфист-пулеметчик, якобы знакомый с юным Лаврентием Берия, принялся описывать будущее в таких подробностях, что Роман мгновенно протрезвел.

Георгий красочно описывал страну, застроенную прекрасными многоэтажными домами, в которых из крана течет горячая и холодная вода. Он говорил о заводах, на которых умные машины освободят рабочих от большей части физического труда, а людям-специалистам останется лишь управленческая и конструкторская деятельность. Подозрительно точно рассказал Гога про танковые армады будущей войны, про реактивные самолеты и ракетные снаряды, про бомбы, способные превратить в грибовидное облако целый город. Затем Роман услышал о соединенных во всемирную сеть электрических аппаратах, с помощью которых человек, не выходя из дома, сможет смотреть любые кинофильмы, видеть и слышать друзей с других континентов и даже управлять целым заводом автоматических станков…

Подобный бред едва не рассеял подозрения Романа, всерьез решившего, будто Левантов тоже явился в 1917 год из будущего. К его ужасу, подозрения были подтверждены буквально следующими словами Георгия, поведавшего, что 12 апреля 1961 года очень большая ракета поднимет в космос русского офицера летчика по имени Юрий Гагарин.

Притворившись пьяным, Рома попросил разрешения вернуться к подразделению. Надев полушубок, он первым делом нащупал пистолет в боковом кармане. Левантов тоже застегивал ремень с кобурой.

Махнув им на прощание, Сталин печально проговорил:

– Шестьдесят первый год? Не скоро… Мне будет восемьдесят два… Не доживу, наверное. В нашем роду мужчин-долгожителей не было.

«Не доживешь чуть больше восьми лет», – мысленно согласился Роман и сказал бодро:

– Ну почему же? Если вести здоровый образ жизни, меньше курить, регулярно делать физические упражнения – можно и больше прожить.

Сейчас его больше всего беспокоил Гога. Еще на звездолете Роман слышал обрывки разговоров, из которых сделал тревожный вывод. Кажется, ставшие его друзьями люди будущего предполагали существование неизвестных оппонентов, которые тоже пытались изменить историю. В предпоследний день Бартольд прямым текстом сказал Рагнаре и Лантаниуму: дескать, у нас есть конкуренты. И вот выясняется, что некий Георгий Левантов осведомлен о событиях будущего, то есть прибыл в ноябрь 1917 года из более поздних времен.