Хронокорректоры - Страница 79

Капитан 1-го ранга Рейценштейн сдал Владивостокский отряд контр-адмиралу Иессену и теперь командовал отрядом легких крейсеров в Порт-Артуре. Иессен несколько раз выходил в океан, наделал шуму на японских коммуникациях, потопил и захватил с десяток пароходов, перевозивших военные грузы в японские порты. Противник вынужден был держать против пяти крейсеров Иессена отряд адмирала Камимуры в составе четырех броненосных и четырех легких крейсеров.

– Благоприятное начало войны избавило Алексеева от комплекса беспомощности, вот старик и развоевался, – подытожил Роман. – Полагаю, Того постарается навязать нашему флоту сражение, выбить побольше кораблей и развязать себе руки для дальнейших операций.

Георгий долго рассматривал таблицу соотношения сил, после чего сказал неуверенно:

– На его месте я бы использовал превосходство в легких силах. Если он в атаку бросит полсотни миноносцев, если хотя бы несколько торпед попадут в наши корабли…

– Да, это был бы сильный ход, – признал Роман. – Однако, насколько мы знаем, Хейхатиро не любит играть ва-банк. К тому же скоро подоспеют из Англии два новых броненосца.

Стратегическую дискуссию прервал гудок паровоза. Состав приближался к станции Мукден.

Спустившись на перрон, они столкнулись нос к носу со знакомой личностью. Рома не сразу понял, что видит прадеда. Серафим Колесов тоже хлопал глазами, пытаясь понять, откуда знает этих офицеров. Потом его челюсть отвалилась: заводской мастер вспомнил дальнего сибирского родственника, заглянувшего в гости шесть лет назад.

– Господи, вы?! – воскликнул прадед. – Быть того не может!

Разговор они продолжили в станционном ресторане. Серафим Иванович поведал, что командирован в Порт-Артур на судоремонтный завод, а дома все хорошо, детки растут и даже ходят учиться в школу.

– Ученье – свет, неученье – тьма, – строго произнес князь Георгий. – Вы, мил-человек, будьте осторожнее в крепости. Там стреляют.

Они поговорили о жизни в столице, которая с началом войны почти не изменилась. Роману пришлось придумывать байки про свою семью в Иркутске: кузина вышла замуж за драгунского ротмистра, а того отправили на войну. Подумав, он соврал: мол, батюшка получил чин коллежского асессора, так что теперь его следует называть «ваше высокоблагородие». По такому поводу грешно было не выпить.

– Не кручинься, племяш, на войне быстро капитаном станешь, тоже высокоблагородием будешь называться, если прежде пулю не схлопочешь, – рассеянно сказал Колесов, а затем продолжил, понизив голос: – Сынок говорил, будто вы пару лет назад снова к нам на завод заглядывали. Ошибся, наверное, пацан.

– Ну было дело, – буркнул Рома. – Что с того?

Опустив глаза, прадед заговорил совсем тихо:

– Антоша рассказывал, будто видел, как пришли наш околоточный Арбузов, а с ним – незнакомый офицер-архангел… Потом офицер отослал Арбузова, сам же с вами долго…

Колесов замолчал, и Рома поторопил:

– Не тяни. Мы помним, что там случилось. Главное скажи: труп выловили, нас ищут?

Хватив полстакана водки, Серафим Иванович ошалело посмотрел на собеседников и сдавленно прошептал:

– Так в том-то и дело, не всплыл утопленник… А околоточный ходил как с перепоя, мозги набекрень. У меня и других мужиков выспрашивал: не знаете, мол, зачем я сюда приехал? Он хоть полицейский, но не шибко вредный. В общем, набрехал я: дескать, к отцу своему ты приходил. А папаша его в кузнечном цеху работает. Арбузов и поверил. Ушел, стало быть. Опосля мы с Антошкой ходили вдоль недостроенного парохода, звали вас, чтобы выходили, но вы как сквозь землю провалились. Так что, гости дорогие, никто не знает, что вы того жандарма рыбкам скормили.

Он выжидательно глядел на правнука, которого считал троюродным племянником. Хронокорректоры тоже молчали, переглядывались, мысленно просчитывая ситуацию. Наконец Гога разлил водку и сказал:

– Ваше здоровье, Серафим Иванович. Забудьте и не беспокойтесь. Это был ненастоящий жандарм.

– А кто же?

– Наш давний враг. Он просто напялил мундир и хотел нас убить, но мы оказались шустрее.

– Весело живете, ваши благородия… – Колесов шумно выпустил воздух из легких. – Ну, вам виднее.

Они выпили, но дальнейшая беседа не клеилась. Прадед явно был напуган, и хотелось надеяться, что не донесет в полицию.

После ужина Серафим Иванович убежал искать свой поезд. Хронокорректоры не стали его задерживать, хотя понимали, что поедут в Порт-Артур одним рейсом. Проводив родича взглядом, Гога загадочно произнес:

– Одно хорошо – этот подонок Заходовский принял ислам.

– Не знаю, что означает эта идиома… – Рома дернул плечом. – Но не вижу ничего хорошего. Если труп не всплыл, то Заходовский, скорее всего, жив.

– Значит, будем стрелять, как только увидим.

– Если он не выстрелит первым.

К ним подбежал взволнованный Дымов, сказавший возбужденно:

– Господа, прошу в вагон. – Он протянул Георгию телеграфную ленту. – В крепости что-то случилось.

Телеграмма требовала немедленно прибыть в Порт-Артур, но триста верст эшелон пройдет не быстрее, чем за шесть часов.

Когда поезд тронулся, они попытались расспросить других офицеров, но никто не знал подробностей. Ясно было лишь, что недавно случилось морское сражение с неудачным для русской стороны исходом.

С первого взгляда они поняли: был серьезный бой. Возле заводских причалов прибавилось поврежденных кораблей. «Цесаревич», «Севастополь», «Князь Игорь» и «Аскольд» выглядели сильно потрепанными, причем «Аскольд» имел в носовой части пробоину от торпеды или плавучей мины, тогда как остальные, безусловно, побывали в жестоком артиллерийском бою.