Хронокорректоры - Страница 88

– Расстояние – одиннадцать миль.

На мостике установилась атмосфера детского праздника. Солидные немолодые люди бурно радовались, как октябрята, хотя день рождения Ленина полагалось отмечать позавчера. Стараясь вернуть лицу суровость, адмирал призывал к спокойствию и требовал ускорить выход эскадры на внешний рейд.

В три часа дня, когда внутреннюю гавань крепости покинули «Варяг», «Новик» и первые миноносцы, «Фудзи» коснулся днищем второй мины. Над броненосцем поднялась струя желтого пламени, последовательно упали задняя мачта и задняя же труба. Корабль резко осел на корму и стремительно уходил под воду, задрав носовую часть. Волны сомкнулись над броненосцем через минуту с небольшим после рокового взрыва.

Вскоре с норда показался отряд из четырех японских крейсеров. Окружив поврежденный «Хатсузе», корабли спускали шлюпки и паровые катера, пытаясь залатать пробоину или хотя бы снять экипаж.

Развив скорость в 12 узлов, эскадра легла на курс ост, двигаясь в стороне от японцев, окруживших подбитый «Хатсузе». На мостике шумно переживали, что противник успеет уйти, но Макаров сердито произнес:

– Некуда им деваться. Поврежденный броненосец они не бросят, а потому будут пробиваться к островам Эллиот. Мы преградим путь отхода и заставим вступить в бой.

Главную колонну возглавлял «Иван Грозный», за ним шли оба броненосных крейсера, и последним в кильватере был поставлен поврежденный, но могучий «Ретвизан». Левее вытянулись два легких крейсера и полтора десятка миноносцев.

– «Хатсузе» заметно погрузился, – вполголоса прокомментировал свои наблюдения Гога. – До сих пор он тонул долго – за восемь и за шесть часов.

– Если добавить артиллерией, потопнет быстрее, – буркнул Рома.

В этом спектакле они могли быть лишь свидетелями – все, что было в их силах, рожденные в будущем уже сделали. Оставалось любоваться содеянным и поступками предков.

Броненосцы открыли огонь с полста кабельтовых. Снаряды беспорядочно падали в море вокруг тонущего «Хатсузе». В цель попадал едва ли каждый двадцатый выстрел, но шальной снаряд угодил в японский крейсер, стоявший рядом с подорвавшимся кораблем. На крейсере – сигнальщики считали, что поврежден «Акаси», – начался сильный пожар.

Сообразив, что русские настроены решительно, японский командующий выдвинул навстречу кораблям Макарова свои неповрежденные броненосцы. Перестрелка разгорелась с дистанции около 40 кабельтовых, и люди с мостика перешли в бронированную рубку.

Осторожно маневрируя, чтобы не напороться на свои же мины, порт-артурская эскадра выдвинулась в открытое море и повернула на зюйд, приближаясь к неприятелю. Теперь все русские корабли стреляли по «Сикисиме» и «Ясиме»: Макаров стремился реализовать преимущество в числе стволов крупного и среднего калибра. Хотя пушки японских кораблей стреляли раза в полтора чаще, то есть противники выбрасывали в минуту примерно одинаковую массу металла, преимущество все равно было на стороне русских. Сила русского огня распределялась по двум вражеским броненосцам, тогда как японцы были вынуждены стрелять по четырем целям.

Роман и Георгий старались не высовываться, помня, что через широкие бойницы частенько влетают осколки, но иногда все-таки выглядывали и видели вспышки разрывов на вражеских кораблях. Несколько раз корпус «Игоря» содрогался от попаданий. Фугасно-зажигательные снаряды японцев плохо пробивали броню, но расшатывали стыки стальных плит и поражали осколками личный состав. В рубку то и дело докладывали о повреждениях, потерях и пожарах.

После двадцати минут перестрелки, когда противники сошлись на 30 кабельтовых, Макаров приказал поднять сигнал: всем бить по «Сикисиме». На головной броненосец японцев обрушился шквал металла, начиненного уплотненным пироксилином. Для хронокорректоров ситуация была знакома: такой же сосредоточенный обстрел в Цусиме быстро выводил русские броненосцы из строя.

За следующие четверть часа в «Сикисиму» попало не меньше семи двенадцатидюймовых снарядов и десятка три болванок среднего калибра. Благодаря бронебойным колпакам снаряды проникали сквозь стальные плиты и взрывались за броней. Огонь японского броненосца ослаб, стреляла лишь одна пушка в носовой башне и две шестидюймовки бортового каземата. На корме «Сикисимы» плясало пламя громадного пожара, трубы были снесены, корабль заметно кренился на борт.

– Перенести огонь на «Ясиму»! – приказал Макаров и пояснил, хотя все и так понимали важность этого боя: – Сегодня у нас появился прекрасный случай нанести врагу тяжелое поражение. Потомки не простят, если мы не сможем использовать подобную ситуацию.

– Потомки не простят, – искренне подтвердил князь Георгий.

Близкие разрывы вражеской шимозы подняли прямо по курсу стену пенящейся воды, закрыв обзор. Не обращая внимания на досадные мелочи, Макаров отдал новый приказ: «Князь Игорь» и отряд Рейценштейна добивают «Сикисиму», остальным же кораблям атаковать «Ясиму».

Перестроение выполняли неловко. Бубнов вывернул «Игоря» влево, огибая шедшего впереди «Цесаревича», который тоже переложил рули, выписывая разворот и продолжая бить кормовой башней в потерявшего ход «Сикисиму». «Иван Калита» и «Ретвизан» тоже меняли курс, нацеливаясь на сохранивший боевую силу «Ясиму». Последний тоже выполнил сложный маневр, временно укрывшись позади обреченного «Сикисимы». При этом «Ясима» метко пристрелялся по «Ретвизану», который тяжко пострадал в предыдущем бою. Получив несколько попаданий тяжелыми снарядами, первый в мире турбинный броненосец выкатился из строя, заслонив «Цесаревичу» трассу стрельбы.